Ностальгия в коллекциях городов и людей

Один из мыслителей прошлого назвал работу архитектора высшей формой абстрактного мышления. Структурировать с математической точностью окружающее пространство, применяя хаос творчества, – задача по силам не каждому. Кабинет заместителя главного архитектора города Ришата Шакирянова отражает главный принцип градостроителя, поразив нас сочетанием мастерской художника и лаборатории ученого.

 — Каждый дом выражает характер его хозяина. У вас нашла приют такая коллекция, как солдатики. С чем это связано, может, они привлекли вас как малая скульптура?

— Наверное, сказалась ностальгия по мальчишескому детству, когда увидел в продаже журналы с прилагающимися фигурками. Каждую неделю ждал выхода издания, и вот так в течение трех лет у меня накопилась такая коллекция. В ней собраны все виды обмундирования солдат и офицеров времен наполеоновских войн.

Дарили подарки – отсюда началась коллекция головных уборов, где есть национальная лисья шапка, тюрбан, кепи, каска. А вот хоккейная рубаха с автографами – память о тех временах, когда мы все неистово болели за «Салават Юлаев». Боксерские перчатки мне подарил тренер. В Черниковке, где я рос, этим видом спорта занимались многие мальчишки. Каждая вещь дорога по-своему и рассказывает о том, что меня волновало в тот или иной период времени.

— Так же ли трепетно вы относитесь к появлению скульптур в городе?

— Говорят, кризис, а к нам в межведомственную комиссию поступают массовые заявки на памятники и арт-объекты. Причем люди обижаются: «Нам надо в центре, наша фигура украсит город». Удовлетворить всех не получается, ведь одному надо то, кому-то – другое. Если есть горячее желание поставить арт-объект либо павильон, то заказчику нужно подумать, сможет ли он финансировать проект, чтобы создать его по всем требуемым стандартам и в одном из престижнейших мест.

При этом мы учитываем знаковые вещи, которые нужны городу – например, скульптуру, посвященную юбилею башкирской нефти. Помните высказывание вождя всех народов: «Будет нефть, будет Байбаков, не будет нефти, не будет Байбакова!» У нас также в пиетете наши знаменитые земляки. Только когда проектируются такие памятники, нужна привязка к местности и другим зданиям.

— Много ли запрещаете проектов?

— Мы всегда за движение, если есть желание украсить столицу, нельзя пресекать такие благородные порывы. Поэтому призываем горожан самим участвовать в украшении улиц. Можно ругать тех же лошадок, оленей, но факт состоит в том, что мы обозначили темы для разговора. Обыватель привык критиковать и ругать все новое, но пусть он придет сам и сделает лучше.

Арт-объекты могут быть разные, мне нравятся интерактивные: например, высунул голову через фанеру и ты уже моряк или дворянин. Сейчас любят фотографироваться, хотя тему «селфи» я не поддерживаю.

— Можно на примере уличных скульптур проанализировать уровень культуры горожан: уже не приемлют лошадок, но еще не доросли до абстракции «Арт-террии».

— Есть такой путь, который мы прошли. Для эстетического воспитания нужны разные арт-объекты, даже такие, которые мы не понимаем. Что касается «Арт-террии», суть в том, что они провели акцию, но не продолжили ее темой обсуждения. Образовательная функция отсутствует, также не были приглашены специалисты, которые поддержали бы дискуссию с разных точек зрения.

— Город иногда портят торговые киоски, павильоны. Как быть с ними?

— Я уже упоминал, что есть межведомственная комиссия, где в том числе мы принимаем решения по их возведению. Существуют хорошие разработки МБУ «Центр городского дизайна». Потихоньку все меняется, уже подготовлено положение о порядке размещения подобных объектов. Если получим одобрение, система заработает. Было время, когда они ставились хаотично, сейчас уже сарай в центре города не поставишь. Вот например, бизнесмен решил разместить павильон на территории Гостиного двора. Дорогое удовольствие, но он выполнил нормативные и эстетические требования.

— А можно преобразовывать киоски, закусочные в подобия трамвайчиков?

— Да, причем проект хорош: постоял и дальше поехал, да к тому же легко может трансформироваться.

— Не притормозят ли правила все новое? Есть ли плохие и хорошие примеры оформления городского пространства?

— Комплексное благоустройство также можно назвать таким термином, как дизайн. По большому счету — это одежда, которая подвержена моде. Сегодня в тренде такие-то стили или материалы, завтра – другие, то есть они недолговечны. Архитектура – некий каркас, который надевается на тело мегаполиса, у него есть дороги — сосуды, коммуникации — кости, а оформление подвержено влияниям, течениям. Появляется материал, его пытаются везде применять, а завтра он устаревает. По натуре я консерватор, и моя позиция такова – мы должны создать некую плоскость для того, чтобы модная акция пришла и ушла, а другая также могла найти здесь место. Вот после симпозиума скульпторов открылась пешеходная зона от улиц Пушкина до Валиди, но пройдет время, и статуи потеряют актуальность. На их место мы должны иметь возможность поставить изваяния другой тематики. Или сделать выставку, провести акцию. А для прежних скульптур найдем другие площадки.

Внедрять какие-то супердизайнерские идеи везде и одновременно нельзя, нужна точечная локация. Должны приходить новые лидеры с новыми идеями и претворять их в жизнь. Всякая концепция устаревает как в искусстве, так и в идеологии.

Взять тот же парк «Ватан» — неплохая площадка получилась для проведения различных международных мероприятий. Но юрты стали не только старыми, но и потеряли актуальность. Сейчас можно поставить в том же национальном ключе более современное, функциональное, тем более появится связь с новой набережной. Все это должно увязаться в едином стиле. Сегодня — юрта, а завтра может трансформироваться в сцену. Так, здесь грамотно увязали рельеф для проведения масштабных концертов, таких как Симфоночь.

— Вижу на столе проекты отреставрированных зданий. Всегда ли сочетаются у нас памятники архитектуры и современные здания?

— Некоторые новомодные объекты слишком лезут в глаза. Вот в Англии стеклянные небоскребы не смотрятся инородными, при всем креативе и супердизайне они гармонично вписаны в городской облик. За счет чего? Думаю, жители Туманного Альбиона целенаправленно употребляют систему стеклянных фасадов. Зеркала естественно отражают окружающую природу, застройки. Поэтому он теряется, не бросается в глаза и спокойно образует единый комплекс с памятниками истории. Это — заслуга дизайнерской школы, отражающей консерватизм взглядов. Англичане не могут творить такими арх-идеями, как, например, в Эмиратах, где немерено пространства и денег. Поэтому у них такая  разношерстная архитектура, где меряются высотой небоскребов – кто круче! За короткое время почти на пустом месте создана новая культура, где упражняются с самыми передовыми идеями в мире.

На Западе нет широких дорог, места для коммуникаций, поэтому закон жестко регулирует проектировщиков. Но по сути получается интересно, потому что в разработке проекта участвует не только архитектор, но и дизайнер. Первый продумывает размещение, объемы, прорабатывает вопросы взаимодействия с другими специалистами по поводу коммуникаций. Второй этап – прерогатива дизайнера, работа которого, кстати, хорошо оплачивается. Он прорабатывает такие на первый взгляд мелочи, как витражи, расположение лестниц, видовые точки, дверные ручки, толщина переплетов. Это достаточно кропотливая и нужная работа. Пока у нас ощущения присутствия дизайнера нет.

— Как в нашем городе можно создать стилевое единство? По-моему, такие попытки есть. Например, орнамент на фасаде Конгресс-холла повторяется в оформлении гостиницы «Хилтон»…

— Связать между собой группу домов можно единым декором и цветовым решением. В то же время важно сохранить разнообразие. Тот же Конгресс-холл соединяем с гостиницей «Шератон» комфортной дорогой, где одна точка связана с другой разнообразными элементами стилистики. Можно привести пример: у девушки с розовой шапочкой надеты розовые носочки. Налицо  цветовая гармония, которая выражается в ощущении спокойной красоты. Есть такие древнегреческие постулаты, как золотое сечение, и когда начинаешь ими пользоваться при проектировании, в цифровом выражении получается все правильно. Работает такое правило во все времена. Подчиняются формуле золотого сечения многие сферы, чем мы до сих пор и пользуемся. Нам в головы это  вбили во время учебы, и любой хороший дизайнер успешно оперирует ею. Архитектор – по большому счету математик, как я считаю, и для решения многих вопросов нужен калькулятор.

— Уфа – достаточно эклектичный город. Можно ли создать гармонию между ее такими разными уголками как в вашем кабинете?

— Да, для каждого микрорайона характерна своя архитектура, в центре же царит дух классики. Столица республики строилась замкнутыми дворами, купеческими усадьбами, где жила своя ментальная группа людей. Этот дух старой Уфы необходимо сохранить, но отдать в общее пользование дворики, где должны появиться пешеходные дороги, новые зоны отдыха. Этим сейчас занимается Арт-квадрат. Если им удастся воссоздать провинциальную губернскую субкультуру, характерную для города XVIII — XIX веков, честь и хвала.

Что касается новых построек, взять банк Уралсиб, который за счет облицовки под гранит органично вошел в историческую застройку. А вот на улице Цюрупы дух старины немного сломался. Хотя надо учесть, что была объективная необходимость застройки жилья. В то же время хотелось бы оставить центр в тех же мотивах.

Черниковка – мое любимое место. Сталинские постройки конца 40-х — начала 50-х годов, сама инфраструктура, сделанные под патронажем главного градостроителя района Куприяновой, до сих пор олицетворяют идеальную схему идеального города. Это великий специалист своего дела. Транспортная система до сих пор актуальна и не требует расширения улиц, здесь всегда можно проехать без пробок, включая межквартальные дороги. В теме закрытых дворов чувствуется питерское влияние, и этим тоже нужно гордиться.

Восстанавливая старину, нужно учитывать современные требования нахождения на первых этажах магазинчиков, кафе. Они должны стать комфортными зонами для прохожих, имея удобные места высадки и посадки пассажиров.

— Можно ли сделать мощными центрами притяжения все районы города, включая и спальные?

— Уфа — не семь районов, архитекторы делят ее на исторически сложившиеся центр, Сипайлово, Затон, Шакшу. В каждом из них различаются ментальные отличия в манере разговаривать, одеваться, проводить свободное время. Поэтому в каждом из этих мини-городов необходимо сделать свои зоны отдыха, где можно прогуляться с ребенком, посидеть с друзьями в кафе, встретиться со старенькой бабушкой. В Сипайлово уже есть парк «Кашкадан», где соединив улицу Рыльского с набережной, получим шикарный Арбат. В Черниковке парк Победы свяжем тротуарами с улицей Первомайской и доведем пешеходную зону до Машинки. На пути прогуливающийся человек зайдет в сквер Нефтехимиков и без проблем дойдет от одной точки до другой.

Проект «Город в парке», разработанный МБУ «Центр городского дизайна», базируется на визуальном контакте: в созданном пространстве по такому принципу уфимец идет и видит по пути другие интересные объекты. Воплощение данной богатой концептуальной идеи требует усилий всего сообщества и нескольких лет.

— Историки нашли в Генплане Москвы масонскую символику. Есть ли в нашем городе нерасшифрованные коды?

— Если говорить про старую Уфу, Черниковку, невероятно, но они построены как и Нью-Йорк, Барселона и другие крупные города, по классическому лучевому принципу.

Символика в нашей столице есть, достаточно посмотреть орнамент у лепнины. Краеведам еще предстоит разгадать код города.

— Количество архитектурных памятников растет, их количество вскоре достигнет тысячи. Можно ли их все восстановить?

— Увлечение постановкой исторических зданий на учет – двоякое явление. Например, восьмиэтажка признана памятником. Но мы можем отремонтировать ее только по статье «капремонт»: оштукатурить и покрасить стены, обновить фасад, обновить кровлю, что мы и сделали. При этом не имея никакого права привести дом в эксплуатационное состояние, заменить аварийные балясины, восстановить разрушенные балконы, декор. К ним Минкульт даже не подпустил, мы должны обратиться в специальные реставрационные учреждения. А это совсем другие деньги, которые в бюджете не предусматриваются. Сами они не берутся, потому что у них на это нет средств. В этом вопросе не можем найти консенсус, поэтому возлагаем надежды на бизнес. Но когда частник изъявляет желание реконструировать разрушающееся здание, то требует компенсации своих затрат.

Можно показать процесс на примере реставрации Чувашской школы, где застройщик приспособил дом под свои цели, надстроив мансардный этаж, переделав внутреннюю начинку. Он выиграл, и город доволен.

Надо искать разумный компромисс. Вот восстановили особняк на углу Ленина и Кирова, где можно было скорректировать его местоположение. Если бы здание отодвинули в сторону красной линии, то сохранили бы планировочную линию.

— То есть муниципалитеты не имеют должных полномочий. А если памятник принадлежит частному лицу?

— Трудности другого рода. Уникальный дом Демидовых находится в плачевном состоянии. Но ничего нельзя сделать, в нем живут люди, а во дворе понастроены  сараи.

Глава администрации четко обозначил: город имеет право лишь на выдачу разрешения на строительство. Все остальное, в том числе контроль и приемка, осуществляется на уровне федеральных и республиканских структур. Раньше градостроительный совет мог диктовать застройщику требования к облику, материалам, мог контролировать и принимать объект. Такой абсурд возник из-за недоработки нормативной документации.

Теперь на бизнес мы можем воздействовать лишь на дружеской основе.

Зиля БАДРИЕВА

Источник:
Журнал «Уфа»
РУБРИКА «КАБИНЕТ» №3 (196) 
Март 2018 г.